Война за мобильность: Никто, кроме нас - Страница 59

— Спасибо, понятно, — поблагодарил настырный научник.

— Я продолжаю, — обратился Фоэ ко всем. — В течение примерно семи часов шла нормальная рутинная работа по сбору и обработке данных; произошло несколько столкновений с истребителями противника, но это тоже вполне обычное дело перед боем. В штатном режиме происходил и отход. Разведгруппа подобрала все катера и отступила в заданном — направлении. Говоря «все катера», я имею в виду «все вернувшиеся катера».

— А были и не вернувшиеся? — снова вмешался научник.

Фоэ слегка развел руки в стороны:

— Мы на войне, господа. А на войне бывают потери. Потери бывают и в мирное время, они так и называются — небоевые потери. Любая военная операция в мирное время допускает до трех процентов потерь личного состава. Обычно бывает меньше, редко, когда больше одного.

— И каковы были потери в вашем случае? — Вернер Винцль решил переключить внимание на себя. Откровенно говоря, потери его интересовали мало. То есть он, конечно, жалел погибших пилотов и, будь его воля вернуть их к жизни — как и всякий нормальный человек, сделал бы это, не задумываясь. Но сейчас вопросы чрезмерно любопытного научника лишь отвлекали, поэтому Винцль изящно и тактично возвращал полковника к изложению подробностей офелийского феномена. Второго за истекшие сутки.

— Мы потеряли десять кораблей. Чуть больше процента. Итак, мы подобрали всех вернувшихся пилотов и отступили, в срок передав собранные разведданные в штаб флота и в аналитический отдел. К тому моменту армада шат-тсуров справилась с дрейфом и перестроением и изготовилась к прыжку. Мы доложили о первой волне нелинейности в стартовых сферах, после чего получили приказ уходить в заранее заданную точку. Этот отход производился в досветовом режиме, без прокола барьера. Мы продолжали наблюдения до момента, когда около трех четвертей вражеской армады уже ушло в прыжок, внешне совершенно в штатном режиме. Однако уход арьергарда мы не зафиксировали, повторяю, покинув зону наблюдения в соответствии с полученным приказом. Дальнейшее можно выразить несколькими словами, но, думаю, все присутствующие осведомлены, что из прыжка ни один корабль армады так и не вышел. Никаких намеков на финишные сферы в ожидаемых областях также не наблюдалось. У меня все.

Ни Вернер Винцль, ни остальные члены совещания (вопреки не очень уверенным ожиданиям) ничего нового не услышали. Всего лишь более-развернутое изложение первой, короткой и растерянной депеши по дипканалу: «Сражение не состоялось. Противник исчез. Офелия». Несколько позже, разумеется, пришел аналитический комментарий, но особо аналитическим его назвать было трудно, ибо сводился он ко все тому же: «Вражеский флот ушел за барьер и не появился в расчетном объеме».

Интересно, получится ли у Солнечной удивить представителей Офелии? Вряд ли, хотя некоторые интересные факты, связанные с уходом вражеской армады от «Боро-Боро», действительно всплыли, однако о них у большинства присутствующих имелась также весьма скудная и непроверенная информация. В данный момент она уточнялась.

— Господа, прошу минутку внимания. Только что получено сообщение из аналитического отдела. — Фоэ вернулся на позицию оратора. — Меня попросили огласить. Неожиданно, но это касается того, что мы обсуждали буквально десять минут назад, а именно странностей в космосе. Так называемых миражей. Во время возглавляемого мною разведрейда некоторые из пилотов докладывали о визуальном наблюдении малых скаутов Роя. Более мощная аппаратура мониторов, однако, в указанных точках ничего не сканировала. Сообщений было семь, от шести пилотов — один из них наблюдал скаут дважды. Я даже боюсь делать выводы, господа. Все шестеро не вернулись из рейда.

В малой приемной воцарилась безмолвная буря. На целых пять секунд.

— Стоп! У меня вопрос! — попросил слова Фергюсон, бывший глава искателей. — Разрешите?

Винцль коротко кивнул.

— Скажите, были ли скауты Роя единственными миражами, наблюдавшимися в этом рейде?

— Нет, что вы! Миражи видит примерно каждый сороковой пилот. Всего, включая эти семь, было доложено о двадцати восьми миражах, в основном о хорошо знакомых нам объектах «спираль» и «малая роза». Четыре миража идентифицировать не удалось.

— Понятно, — пробормотал Фергюсон и уселся.

— Кажется, у вас тоже есть вопрос, адмирал? — Президент Солнечной хоть и был ошарашен последним сообщением, наблюдательности все же не утратил.

— Докладывали ли о миражах остальные четыре не вернувшихся пилота? — спросил старый гриб Чиль Онте синтезированным молодым голосом.

Фоэ поднес палец к бусине коммуникатора в ухе, отстранение повел глазами, прислушиваясь, и сообщил:

— Нет.

— Наблюдались ли подобные миражи в окрестностях Офелии ранее? — Чиль Онте умел вычленять самое существенное и задавать самые важные вопросы.

Фоэ снова потянулся к коммуникатору. Слушал он несколько секунд.

— Да, наблюдались. Три на прошлой неделе и один — полтора года назад.

И снова воцарилась звенящая, как селентинский хрусталь, тишина.

— Итак, Рой вернулся, — подытожил Тим Хемерсбрандт угрюмо.

— Подождем с выводами, — предостерег его Онте и поглядел на коллег-адмиралов. — Я запрошу циркуляр о наблюдении кораблей Роя, по всей доминанте.

Разумеется, никто не возразил.

С полминуты он, не раздвигая губ и остекленело уставившись в пустоту, просидел неподвижно. К этому времени присутствующие единодушно согласились принять информацию к сведению и немедленно оповестить субъектов доминанты, однако с выводами действительно повременить.